Могучие вратовые башни, подсвеченные в спину закатным солнцем, высятся черными великанами. Хмуро озирают подступы к граду угольными провалами бойниц. Челюсти ворот захлопнулись оттделяя град от буйства портовых земель, где рыщут сбившись в дружины воины. Все как на подбор: могучие,сильные, жестокие, словно хищные звери жаждущие крови. Бросаются на любого, кто сходит с коробля на древнюю землю Барбуса. Этим волкам Перуна все едино кто ты: воин, жрец, купец, волхв.... Всех убивают, быстро и страшно. Вспарывают животы, копаются в дымящихся внутренностях ищут другоценные камни что глотают хитрецы в надежде пронести незамеченными от грабителей. Только дев стараются захватить живьем. Долго тешатся гвалтуя, но и их, насытившись, режут.
За крепкими стенами относительно спокойно. Мариилий, верховный маг Барбуса еще в древние времена наложилил сдерживающие заклятия, которые не дают горячим головам хвататься за оружие. Только потянешся к мечу и словно в клею застываешь, сдвинуться не можешь, как букашка малая в древесной смоле. Но ведь человек такая скотина: коли что-то нельзя, так он из шкуры выпрыгнет, но найдет способ обойти запрет. Вот и кичливые куявы, похваляясь богатством, покупают в тихую особые свитки, вписывают кровью имена жертв, нападают, режут, грабят... Льется кровь людская, даже в стенах этого святого града.
Звенько с тоской смотрел на захлопнувшиеся ворота Барбуса. Дернул же Ящер отправиться в путь на ночь глядя. А все скупость человечья, пожалел воспользоваться амулетом перемещения, как же, вдруг потом не хватит, ведь лишь три раза в день можно. Ну а то, что этого "потом" может и не быть, вспомнилось только за воротами. Широкие плечи передернулись, словно студеной водой плеснули на спину. Пупырышки, размером с орех, топотливым стадом пробежали по коже вздыбливая волосы на загривке. В Барбус пробрался легко, проскочил мимо сражающимися отрядами, но сейчас битва утихла, куявские полки выдавили орду артан на узкую полосу берега. Звенько со стен видел, как падали степные удальцы, под мечами куявов. Лишь не многим удалось погрузиться на корабли и отплыть от залитого кровью берега, опасаясь зажигательных стрел. А вот теперь куявы бродят дорезая раненых и собирая трофеи. Отрезают пальцы с дорогими кольцами, кидают в мешок, что б на привале спокойно снять, срывают амулеты, дорогие доспехи.
Эх! Ладно, хоть и страшно, только дурак ниче не боится, но надо идти.
Слева звякнуло, затопало, затрещало, словно стадо диких туров ломилось не видя дороги и стукаясь о деревья. Звенько, досадливо сплюнул, накаркал на свою голову. Пригнувшись, метнулся к чахлым кустам что жалко торчали на краю близкой рощицы. Вжался в землю, кляня деревья за то, что поленились вырасти толще, выше, чаще. В такой рощице долго не спрячешься, просматривается на сквозь, так что враз найдут. Пачкая одеяние чародея травяным соком залез в самую середину куста. Пальцы сжали посох с такой силой, что казалось из сухого дерева вот-вот брызнет сок. Серые глаза стали острыми, как наконечники стрел, выискивали угрозу. Из за поворота, качаясь и горланя что-то не пристойное, вывалилась дюжина куявов. Даже отсюда Звенько видел, что пьяны в доску: хлопают друг- дружку по широким спинам, гогочут, ржут как подкованные кони, обнимаются.... празнуют победу... Сволочи! Явно из молодых да ранних, что сильны только стаей и злобой лютой. Именно такие вояки бредут за любым войском, входят в бой, когда настоящие богатыри уже обессилены, наваливаются гурьбой и спешно добивают раненых, даже своих, спеша поживиться. Тати, разбойники, без совести и чести.
Звенько тихонько отполз, молясь богам, чтоб его не заметили. Шагов через сто поднялся, скользя меж чахлыми деревцами, бесшумно побежал к близкому берегу. На краю рощи внезапно остановился, словно налетел на скалу. Меж кромкой воды и рощей, у костра, расположились куявы. Вроде бы отдыхали, неспешно насыщаясь, но Звенько видел, что руки держут вблизи оружия, не расслабляются, помнят, что на неспокойных землях находятся. Не прорваться, мелькнуло тоскливое, эти настоящие, я для них, что муха для псяки - ам и нет черодея недоучки. За спиной раздались далекие крики, гогот. Звенько болезненно скривился, а этим-то чего не сидится? Чего на берег поперлись? Глаза парня стали совсем затравленными: на месте сидеть - пьяные горлопаны, что сейчас сюда пруться, заметят, а впереди уж точно гибель. У костра ветераны - это всяк поймет. Укрыты дорогими доспехами толщиной в палец, а на плечах, куда чаще всего падают удары, и вовсе - в два! В таких доспехах не всякий воин встать сможет с земли, а на этих сидят, как вторая кожа. Могучие, тяжелые, но видно, что точны и стремительны. Ни одного лишнего движения даже в еде, а что уж говорить о бое?
Звенько достал из-под рубахи оберег. Простой, вырезанный из дерева силует летучей мышки, на широкой ладони казался детской, неумелой поделкой. Парень ласково погладил деревянную зверушку, зашептал, что-то просительно. Ну, где наша не пропадала? Вот на этом берегу еще и не пропадала, но лучше уж самому подставится под меч, чем покорно ждать пока тебья забьют, как быка на бойне. А какой из меня бык? Глубоко вздохнул пару раз, прочищая голову, выметнулся из-за деревьев, побежал не скрываясь к костру. За три десятка шагов, когда куявы начали поворачивать на топот головы , заорал страшно выпучив глаза. Замахнулся жезлом, метя в голову немолодому витязю. Седоусый богатырь хоть не молод, но вскочил быстрее всех, изготовился, легко поигрывая топором. Ничего сверхестественного не ждал, видно ж, что парень просто ошалел от страха, вот и кинулся решив красиво погибнуть. Даже жалко такого убивать. Изготовился отбить огромным топором занесенный посох. Внезапно парень метнулся в сторону, с кончиков палцев сорвалось пламя, метнулось в лицо витязю. Гигант от неожиданности и боли отшатнулся, споткнувшись, упал на спину, перекатился, как бронированный еж, вскочил с перекошенным яростью лицом. Усы! Усы котороми он так гордился, которым завидывали юнцы и которые так нравились женщинам! Этот сопливец сжег их какой-то колдовской дрянью!
- Убью паскуда! - вздувая жилы заорал витязь, мясистое лицо налилось дурной кровью, стало бордовым и страшным. Свахтив громадный топор двумя руками ринулся на парня. Артанин подставил посох под падующее лезвие, другой рукой сорвал что-то с груди. Топор перерубив подставленный посох, как соломинку, развалил голову, гортань, грудь, скрежетнув, уперся в пряжку ремня. Парень несколько жутких мгновений стоял: дымящаяся кровь широкими струями выбрызнулась заливая землю, из разреза вылезли легкие. Внутренности с шипением выдавились из раны, потянулись к земле. Витязь, забрызганый кровью так, будто искупался в кровавой реке, с проклятием выдернул топор. Тело освобожденно рухнуло разбрызгивая кровь, застыло страшным цветком.
- Эк он тебя възярил... - бухнул молодой воин пряча мечи в ножны за спиной. Отводил глаза от непривычно-голого лица друга. Витязь зло глянул на товарища, пнул ногой тело.
- Вот же скотина! Я что, въюношь, с голым лицом ходить?
Взгляд зацепился за пульсирующий комок в мешанине костей и мяса, нагнулся ближе, пытаясь рассмотреть.
- Что за...
Из разваленной груди парня выкарабкался мелкий нетопырь. Выпрастав покрытые кровавой слизью крылья, разинул крохотную пасть, усеенную острыми, как иглы, зубами, злобно зашипел воину в лицо. Из багровых бусинок глаз на убийцу плеснуло такой жгучей ненавистью, что тот отшатнулся роняя топор.
- Колдун!
- Руби его!
- Уйдет гадина! - загомонили воины снова хватаясь за оружие. Нетопырь метнулся в стремительно чернееющее небо, понесся зигзагами избегая стрел.

Гады, псяки гнилоухие, сволочи, зявосяпы дурные, репьев вам мешок под хвосты - ругался про себя Звенько. Пастью летучей мыши не очень-то в слух полаешься. Ну ниче! К восходу доберусь до Вязеймата, вернет человеческий вид. Взматерею, наберусь опыта, вот тогда посмотрим, сумеешь ли ты, седоусый, обернуться нетопырем!

Автор: Звенько  

Другие работы автора:

Шакал  
МЫШ  
PanikA !  
Медведь  
Медведь (продолжение)  
Гибель Молоха  
Гибель Молоха (продолжение)   
В БОЙ НЕ ВХОДИТЬ!  
Печаль Следопыта.  
Да воздастся! (Чать первая)   
Да воздастся! (Чать вторая)