Глазами Разбойника

Один клинок лежал на земле, другой покоился у него на коленях. Он неспешно полировал клинок, подтачивал и снова полировал. Откладывал идельный меч и брал в руки второй, такой же идеальный - делая его более совершенным. Хищно изогнутая сталь клинков в руках разбойника казалась живой. Потянулся к походному мешку, достал небольшой чемоданчик с ядами и начал натирать лезвия смертоносными эссенциями и экстрактами. Вдруг разбойник резко повернулся влево, вонзая взгляд в темноту ночи. Там кто-то был. Треснула ветка, слышно тяжёлое дыханье. Закрыл глаза, приложил руку к земле. Куяв. Он был готов к встрече, но почему-то интуиция говорила ему, что мечи не понадобяться.
Звуки шагов начали удаляться - куяв пятился назад.
- Выходи! - негромко сказал он. Через мгновенье из-за деревьев показалась она. Волхвиня. Тяжело ранена, тряпки, которыми была перебинтована грудь, окрашены в багровый. Её шатает. Устала, хочет есть. Она напряглась, кончики пальцев чуть светятся в предверии зарождающегося огня. Боевая... Снова взялся за полировку, чтобы успокоить её.
- Садись.
Она опешила и села, ощущение рождающегося пламени исчезло. Он смотрел на неё, вползая в мысли, ощупывая взглядом, проникая в самую суть. Она зябко ежилась под его взглядом, словно стояла на пронизывающем до костей ледяном ветру.
- Никак не навоюешься, девочка?
Она взвилась на ноги будто ошпаренная.
- Да кто ты такой, чтобы спрашивать?
Когда не знаешь, что сказать - говори очевидное.
- Я тот, кто смотрит на тебя.
Она стояла,вся дрожа от гнева и смотря на него с выражением глухой ярости в глазах. Но мало помалу она успокоилась и снова вернулась на место. Он потянулся к мешку, достал свою нехитрую снедь - полоски вяленого мяса, лепёшки, небольшой бурдюк с вином и протянул ей.
Она недоверчиво посмотрела на него.
- Ешь! - сказал он настойчиво.
Она взяла предложенное и начала быстро есть. Она была очень голодна. Запрокинув голову. отпила из бурдюка и, внезапно потеряв сознание, упала навзничь. Разбойник подскочил и бросился к ней. Земля пропитана кровью. Но грудь стянута туго. Значит яд. Гемотоксичный, что-то травяное. Снял бинты. Края раны почернели и словно запеклись. Это рицин. Покопался в чемоданчике. Одна колба, вторая... Смешал противоядие. Она приходила в себя. Попыталась даже ударить, но разбойник мгновенно перехватил руку и покачал головой, поднося к её губам пузырёк.
- Травануть хочешь? - слабо прошептала она.
- Дура... пей! - устало ответил он.
Через десять минут лихорадочный румянец пропал, а дыхание выровнялось. Он сменил бинт на свежий, затянув грудь потуже, предварительно смазав рану заживляющим настоем.
Она уже смогла сесть. Горящий рядом костёр придавал ей сил. Пламя тянулось к ней, отдавая своё тепло без остатка.
- Спасибо тебе!
Он кивнул, не глядя в её сторону. Потом обернулся и, улыбнувшись, сказал:
- Пора!
Взял её за руку и добавил немного своей силы. Волхвиня вздрогнула - она тоже не знала о изначальных силах выбравших путь разбойника.
- Ты ничего не забыла?
- Нет, ничего... - она заволновалась и отвернулась. Он понимающе улыбнулся.
Светало. Они ходко шли через Лес Призраков - и вот уже стены Барбусса.
- Иди...
- Мы больше не...
- Увидимся и не раз. Но вряд ли ты будешь рада нашим встречам! - горько усмехнулся он.
Она отвернулась и, опираясь на посох, направилась в сторону ворот.

- Ты ничего не забыла?
- Нет, ничего... - он шёл через чащу и снова и снова прокручивал в памяти этот короткий диалог. Оба врали - вот только зачем...