- Гонец - (продолжение)

Воин молча слушал песнь костра. Молчал и думал. Отец нарек его Борисом и дал долгую жизнь. Борис, Борей, Борисфен, Гиперборей, Бор, Борьба... Не в этих ли словах кроется тайна его имени, не в них ли его предназначение?
Часто хлопая крыльями впещеру влетел мелкий нетопырь, заметался суматошно под низким сводом, наконец плюхнулся кожаной лепешкой на валун рядом с Борисом. Лысина обкатанного валуна не давала маленьким коготкам опоры, жалко пискнув мыш начал сползать в жарко трещащее пламя костра. Богатырь брезгливо, двумя пальцами, цапнул мыша за шкирку, пересадил на другой камень.
- Ну?
Пламя костра испуганно прижалось к земле, затрепетало испуганно.
- Чо надоть, короткоживущий?
Могучий, густой голос Бориса заполнил собой всю пещеру. Мыш зашипел, застрекотал торопливо мотая ушастой головой, наконец замолчал, обижено глядя на воина.
- Ну да, мышачьим-то ртом не очень поговоришь. - грохотнул Борис. Щелкнув пвльцами, пробормотал заклятие.
Полыхнуло пламя, черный, удушливый дым окутал валун на котором сидел мыш.
- Кхе-кхех...
Из дымного облака, прикрывая лицо руками, выступил Звенько. Прокашлявшись, слегка, как младший старшему, поклонился.
- Приветствую Дед. Дело есть.
Борис не выглядел старым, тот кто не знал его, мог дать лет сорок - не больше. Но каменные великаны не стареют так как люди, а отец Бориса был велетом.
- Мне нет дела, до людей и в ваши свар. - грохотнул Борис. - Уходи.
Звенько уселся напротив человека о котором слышал только в легендах, нахально оскаблился.
- Мдя, а мне говорили, что в старину были люди.... А потом измельчали, но видно старики врут.
- Я не человек, - ответил спокойно Борис, - мой отец велет.
Звенько, растрепал пятерней волосы, почесал лоб. Протянул лениво:
- Но мать-то была артанкой - значит наполовину артанин. В час беды, каждый встает на защиту родины, а кому как не тебе ее защитить? В тебе силищи как в сотне людей, а ты ее тратишь на что?
Борис опешил от такой наглости, лицо дрогнуло, брови сошлись недобро.
- Больно смел ты, смертный... Не боишся, что прихлопну, как муху?
Звенько издевательски захохотал прямо в лицо великану, выплюнул зло:
- А что мне терять, древний? Не ты, так куявы, не куявы так стражники! Я вор! Разбойник! Но даже у разбойника есть совесть. Это моя земля и я сделаю все, что бы ни один куяв не топтал ее безнаказанно! Хотя сил у меня меньше твоих в дестяро... Да что там в дестяро.... В сотню.....
- Смелый ответ. - бухнул Дед Борис, - Смелый и правильный. Скажи - я приду.
Последний амулет летучей мышки Звенько истратил когда добирался до Деда, теперь нужно сообщить в Арсу, что Легенда Артанских земель встанет на защиту. Пробирался осторожно, едва не оттаптывая ноги часовым. Самое трудное впереди - пройти через вражеский стан ох как не просто, особенно когда враг не спит.
- Чужак!
- Стой!
- Имай его, уйдет!
Звенько метнулся в сторону, стоптал кого-то. Заметили черти! Оленем понесся, огибая шатры. Перемахнул через пламя костра, на лету полоснув ножом опешившего воина по лицу. Позади взвыло, на плечи навалилось тяжелое. Десятки рук впились в тело стальными крючьями.

- Эй! Артане! Зови старшого, для вас подарочек!
Безусый воин гарцевал в полете стрелы от стен, без надобности горячил коня. Выказывая умение и сноровку управлял одними коленями, не косаясь повода.
- Сиволапыя! Уснули что ль?
На стену взлетел Кресан. Не смотря на седую голову и тяжелое тело, двигался легко, будто вьюнош.
- Что там?
Бойко, свесившись со стены, напряженно всматривался вниз, не оборачиваясь бросил:
- Вор. Посыльного моего поймали.
Кресан с хрустом сжал пудовые кулаки, пробежал взглядом вдоль стен. Защитники хмуро смотрели вниз - на бородатых и безусых, мужественных лицах злость и стыд. Надоело до крика сидеть запертыми в собственном городе. Беспомощьность душила петлей палача.

- Это ваш?
Спросил молодой, звонкий голос с низу.
- Если ваш, то казним, если не признаете своим, то отпустим. Ну так как?
Керсан посмотрел на кричащего, перевел взгляд на грубо сколоченный крест, наспех врытый в землю позади него.
На кресте, распятый так, что жилы дрожат от напряжения, висел Звенько. Руки и ноги прибиты железными штырями, кровь запеклась вокруг ран бурыми комками, мухи облепили так, что ладоней не видно. Голое тело изрезано, истыкано острой сталью, опалины покрывают запавший живот - головней жгли.
Кресан, тяжелый, как медведь, повернулся к Бойко.
- Если люди узнают, что он не дошел до Бориса, то боевой дух ниже погреба упадет. Нас тогда куры лапами загребут.
- Батько... Как ты можешь? Он вор, но он мой брат! Я не смогу его убить!
Кресан, кивком подозвал лучника, выдернул из
рук подбежавшего лук, зло сунул Бойко.
- Ты должен! Ты лучший стрелок, только ты сможешь!
Десятник побелел, мука исказила красивое лицо, губы задрожали. Старый воевода повторил жестоко:
- Только зверь делает, что хочет, а мужчина то, что должен! - голос Кресана дрогнул, глаза заблестели. - Тебе брат, а мне сын.... Пусть и непутевый.... Избавь его от мук и спаси Арсу.

Лук заскрипел поддаваясь крепкой руке, стрела, посверкивая булатным наконечником,  медленно поползла к уху.
Звенько, словно почуяв, с трудом вскинул голову. Разлепил почерневшие, спекшиеся губы, закричал, что было мочи, вздувая жилы:
- Дед Борис!
Люди на стенах замерли.
- Дед Борис идет!
С негромким хлопком стрела исчезла, тут же возникла трепеща оперением в груди разбойника. Звенько невольно дернулся, в последний миг, падая в черноту смерти, с облегчением услышал, как люди на родных стенах повторяют его крик.
- ДЕД БОРИС!
- ДЕД БОРИС!
- ДЕД БОР...
- ДЕ... БОР...
- ДЕ... БР...
- ДЕ... БР...
- де... бр...