Бельзенеф задумчиво сидел над свитком пергамента. Рядом стоял кубок с водой, тихонечко лилась мелодия из берестяного рупора…
«Годовщина – дедовщина» - выводил он очередную строчку. Потом ломал уголек и отшвыривал его в подальше от себя в угол.
- Не могу, не могу я писать в таких условиях.
- А в каких можешь, друже? Сейчас все организуем. Пол устелим первоцветами, стол соорудим из опалов, шашлычок из осетринки организуем. В Куявию за вином сгоняем. Ты только скажи, все будет, - Мак махнул рукой, - Все достанем. Ты только пиши! Здорово у тебя получается!
- Да причем тут опалы и первоцветы. Перья у меня закончились. Видишь чем писать приходится, - Бельзенеф отбросил в угол очередной уголек, - не столько пишется, сколько руки пачкает.
- Так это сейчас…Туканчик, иди сюда. Иди я тебе печеньку дам, - в разговор вмешпался Дон Реба.
- Ага. В прошлый раз тоже обещал печеньку, а заставил есть пурген. Я потом еле успел до Просторья долететь, - обиженно проворчал Птиц.
- Это было нужно в интересах дела, – назидательно произнес дон, - Иди уже. Вот видишь крекеры.
- Ладно. Лечу, - но как только Туканчик спланировал на стол, Реба выдрал у него из хвоста перо.
- Деда, ты что?- заорал Тукан, - ты что творишь? Ты чего меня обесхвостил совсем.
- Не верещи. Новые перья вырастут. А этим пока Бельзенеф попользуется. Видишь, не может он углем писать.
- А я? А я могу без перьев летать?
- Можешь-можешь. Бомбометанию это не помешает.
- Бомбометанию может и не помешает, - продолжал скандалить Туканчик, - а если я вдруг Туканиху моей мечты встречу с полной пазухой третьего номера. А ты? А ты меня всей привлекательности лишил.
- Не ори, говорю. Голос сорвешь. При атаках еще пригодится.
И Туканчик умолк под градом аргументов.
Бельзенеф, между тем, взял перо и снова начал выводить на пергаменте: «Годовщина – дедовщина.» потом принюхался.
- Чем это от пера так пахнет?
- Известно чем… пургеном, - ответил Туканчик.
- Нее. Этим я тоже писать не могу.
- И как же быть? – Задумался Мак.
- Ой, мальчики, какие же вы глупые. Всем известно, что гусиными перьями пишут, - сказала Люська, разглядывая свое отражение в отполированном до блеска щите.
- А ведь и точно. Туканчик. труби сбор, - Дон Реба стремительно вышел во двор.
Через полчаса толпа артан стояла в пригороде Куябы и скандировала:
- Гусь, выходи! Выходи биться!
- Делись перьями. Гусь!
А гусь Бойцовый в это время грыз кулак от ярости. Он сидел в тюрьме.
Перепуганная троечка влетела на ярмарку:
- Вы тут! А там! А там!
- Чего там? – поднял голову от счетов Регулюм.
- Там! Там артане в пригороде.
- Ну никакого спокойствия нет. Ширли, где мое оружие?
- Тебе какое оружие, дорогой? Меч или жезл? Ты сегодня какой путь тестишь?
- Любое давай. Пойдем прогуляемся немножко.
- Прогуляться это я всегда рада, - и Ширли забросив за спину арбалет вышла на площадь вслед за мужем.
Там Гардарика с Тулеями пили вино, играли в карты и били время от времени ос-блестянок.
- Ребята, пойдем, подеремся, - подмигнула им Ширли.
- А что уже утро?
- Нет. Но там Артане за стенами стоят.
- А что им надо? Опять Реба на сервер покушается.
- Нет. На этот раз им Гусь нужен.
- А что Гусь?
- А Гусь в долговой яме сидит.
- Сидит говоришь, - Фофан взмахнул мечом и подмигнул CROESUS.
- Он сидит уже который день, - пропел Береза. Потом аккуратно отложил гитару и двинулся к воротам.
- Жили у бубуси, - горланили на пару Самвел и БОРОДА, выходя из магазина, - что за митинг?
- Да вот, артане, понимаешь, пришли, - пожаловался Маленький - а я и сам помитинговать могу. Усильте следопытов, - заорал он.
Через минуту в пригороде шел ожесточенный бой. Еще через полчаса военные действия переместились в порт Барбуса... И дальше жизнь в Троецарствии пошла по обычному сценарию.
А Бельзенеф все грустил над листом пергамета.
- О чем грустишь, сказитель? – вдруг услышал он.
- Не пишется мне углем, пожаловался он. Реба вот в поход за гусиными перьями отправился, да что-то не вернется никак.
- А зачем тебе гусиные? – улыбнулась незнакомка, - разве вот это не подойдет? – и показала на дар Богов – Золотое перо прозы, стоящее на столе.
- Муза! Пери! Спасительница! – вскричал Бельзенеф.
- Да нет. Меня зовут Ланка, - улыбнулась девушка.
Но Бельзенеф уже ничего не слышал. Он писал. Строчки ложились на пергамент одна за другой. Скоро. Очень скоро Троецарствие увидит новое сочинение…
ЗЫ: и попробуй теперь не напиши...
Форумы
Вернуться
