У кого, что есть интересное поделиться? Графоманов бить.
Вот, из моей копилочки.

минус один
Лигал Айс
минус один за бортом минус один к атаке
мой экипаж счёл меня слишком бледной
кто его знает сколько осталось в баке
кто его знает который тут рейс последний
с этим лицом никак нельзя к пассажирам
они же хотят мне верить что некритично
пусть улетают к чёрту ну в смысле с миром
прощай самолётик прощай серебристая птичка
мертвецки смеётся предательски пьяный диспетчер
поедем красотка погода такая шальная
играй мой гормон и плевать что планы на вечер
весна в этот год непременно меня доканает
не повторить бы ошибку жёнушки лота
с корнем из глупого сердца выдрать страницу
как это стрёмно влюбиться в автопилота
уж лучше украдкой шпилить бортпроводницу
сок вишни так пахнет кровью что сносит крышу
ой мама та харя в раме ужель моя ли
мой экипаж в эфире меня не слышит
меня забыли меня сломали меня помяли
ой мама какая драма дрянь дело мама
всё вышло из-под контроля вообще засада
в том чем мы дышим нет кислорода совсем ни грамма
я не хотела чтоб было больно нет нет не надо
такое дело я даже думала сдать билеты
но это то что теперь со мною под кожу вшито
я не живу с тобой на одной планете
ты слишком близко минус один к защите
© Copyright: Лигал Айс, 2009
Свидетельство о публикации №1904133906

ь

Сказка о крыльях.

В который раз хмурю чело: - “Ну почему одно крыло? Ну почему я не лечу? Я так ведь этого хочу!”
Манил соблазн от милых дам: - “Иди ко мне – крыло вам дам! Я научу тебя летать. Не трать свои года не трать”…

И вот, слиянье и полёт. Но почему лишь – эпизод? Опять, опять аэродром?.. Довольно! Чувствую нутром, что здесь ошибка – не стыковка. Разводит кто-то меня ловко.

И вот засел за массу книг. Но лишь в одной я смысл постиг: не надо прыгать по кроватям и верить “бобарихам-сватьям”: - Два тела – два крыла уже!?.
Ба-бах! Об землю – 2mg…

Мой друг, скажу вам по секрету… я, думаю, добыл ответы.
Животрепещущий вопрос раскроет вам ваш карлик-нос:

У нас есть (правое!) крыло. О, как божественно оно! Его нам дали небеса, чтобы в пространстве зависать.
Второе тоже… было!.. было… Аукцион… но тссс… могила… Его мы с детства распродали...
Зачем!? – меняли… на “медали”!
Мы с детства делали проступки… В итоге? - однокрылы утки. Но всё галдим: - любовь! летать!
Но где крыло второе взять?

1) Во-первых, надо оглядеться… Расслышать звук фальшивых терций. Узреть (почувствовать) того, кто слева дёргает перо… и гнать его из-за плеча. И на “запрос” не отвечать. Да просто перестать левачить! Не дать ему себя дурачить. И это будет, первый шаг. Ведь ты душе своей не враг?

2) А, во-вторых, крыло второе взрастить и изнутри построить. Здесь ангелы тебе помогут: их трое, их не очень много. Да. - Солнце, Воздух и Вода. И с ними, Матушка-земля. Доверься им, и день за днём
твой восстановят окоём…

И, постепенно, незаметно не станешь ковылять при ветре. Нет за плечом рогатой рожи. А что же там? Крыло, похоже…
Вот так то… это, брат, не шутки. Не веришь? Ну, а мне тут - жутко… хотя… кому-то может проще прожить общипанным, да во щи…

***
Не взыщи, мои признанья грубы,
Ведь они под стать моей судьбе.
У меня пересыхают губы
От одной лишь мысли о тебе.

Воздаю тебе посильной данью —
Жизнью, воплощенною в мольбе,
У меня заходится дыханье
От одной лишь мысли о тебе.

Не беда, что сад мой смяли грозы,
Что живу — сама с собой в борьбе,
Но глаза мне застилают слёзы
От одной лишь мысли о тебе.
/Мария Петровых/

«Нет тебя тревожней и капризней...»
Николай Гумилёв

Нет тебя тревожней и капризней,
Но тебе я предался давно,
Оттого, что много, много жизней
Ты умеешь волей слить в одно.

И сегодня небо было серо,
День прошел в томительном бреду,
За окном, на мокром дерне сквера,
Дети не играли в чехарду.

Ты смотрела старые гравюры,
Подпирая голову рукой,
И смешно-нелепые фигуры
Проходили скучной чередой.

Посмотри, мой милый, видишь — птица,
Вот и всадник, конь его так быстр,
Но как странно хмурится и злится
Этот сановитый бургомистр.

А потом читала мне про принца:
Был он нежен, набожен и чист,
И рукав мой кончиком мизинца
Трогала, повертывая лист.

Но когда дневные смолкли звуки
И взошла над городом луна,
Ты внезапно заломила руки,
Стала так мучительно бледна.

Пред тобой смущенно и несмело
Я молчал, мечтая об одном:
Чтобы скрипка ласковая спела
И тебе о рае золотом.

С кем поведешься

Меня не так пугают психи —
Они отходчивы,
Смелы.
Боюсь восторженных и тихих:
Одни глупы,
Другие злы.
Евгений Антошкин
***
Не всем дано понять, возможно,
Полет
Возвышенных идей.
И мне тоскливо и тревожно
Среди
Вменяемых людей.
Совсем другое дело — психи!
Порой буйны,
Порой тихи.
С каким они восторгом тихим
Бормочут вслух
Мои стихи!
Их жизнь близка мне и знакома,
Я среди них
Во всей красе!
Я им кричу: — У вас все дома? —
Они в ответ кричат:
— Не все!
Да разве выразить словами
То, как я
Удовлетворен.
Ведь я и сам — но между нами! —
С недавних пор
Наполеон!

© Александр Иванов

Как напьюся,Я,тоже Пушкин
Так и хочется почеркать
Бельзенеф,тебя слишком много
Ты то должен уже понимать

Сколько книжек у тебя,позновательно
И кого читаешь,Нам лестно
Каша белая это всё,
Бурда пафосная...и пресно

Я люблю,что не понимаю
И ТСу,Я,поклоняюсь.....

ЧингаМ писал очень красивые стихи,не надо классики,не видно его сейчас

Владислав Ходасевич

Ищи меня в сквозном весеннем свете.
Я весь – как взмах неощутимых крыл,
Я звук, я вздох, я зайчик на паркете,
Я легче зайчика: он – вот, он – есть, я был.

Но вечный друг, меж нами нет разлуки!
Услышь, я здесь. Касаются меня
Твои живые, трепетные руки,
Простертые в текучий пламень дня.

Помедли так. Закрой, как бы случайно
Глаза. Еще одно усилье для меня –
И на концах дрожащих пальцев тайно,
Быть может, вспыхну кисточкой огня.

Одиноко брожу средь толпы я
И не вижу мне равного в ней.
До чего же все люди тупые,
До чего же я всех их умней.

Все другие гораздо тупее,
Нет такого, чтоб равен был мне.
Лишь один себе равен в толпе я.
Лишь один.
Да и то не вполне.

(с) Игорь Иртеньев

Жизнь не стоит того, чтоб жить, тем более умирать.
Нечем особенно дорожить, нечего выбирать.
Плохо кончит любой рожденный. Прочего не дано.
Победитель и побежденный проигрывают равно.

Непонятна мне Пастернакова дружба с его сестрой:
Здесь кончается одинаково все, несмотря на строй.
Месиво, крошево, тесто, печево, зелье, белье, сырье —
Пусть ее любят те, кому нечего делать, кроме нее.

Пусть ее любят отцы семейства, наместники теплых мест,
Все, кому в принципе здесь не место, но только они и есть.
Пусть ее любят пиявки, слизни, тюзовский худсовет —
Делай что-нибудь, кроме жизни, вот тебе мой завет.

Все, что хочешь. Броди по Денверу, Килю или Сен-Клу.
Растекайся мыслью по дереву, выпиливай по стеклу,
Изучай настойку на корках, заговор на крови,
Спи по часу, ходи в опорках, сдохни. Но не живи.

Рви с отжившим, не заморачиваясь: смылся — и был таков.
Не ходи на слеты землячеств, встречи выпускников.
Пой свое, как глухарь, токующий в майском ночном логу.
Бабу захочешь — найди такую же. Прочих отдай врагу.

Что есть мир? Роенье бактерий, чавканье, блуд в поту.
Нам, по крайности, дан критерий, которого нет в быту.
В жизни все обернутся прахом — и бабник, и нелюдим;
Всякий триумф обернется крахом, а тут еще поглядим.

Дрожь предчувствия, страх за шкуру, пресная болтовня,
Все, чему я поверил сдуру, — отойди от меня.
Я запрусь от тебя, как в танке. Увидим, кому хужей.
Встань в сторонке, нюхай портянки, не тронь моих чертежей.

(с) Дмитрий Быков

8

В тихом омуте черти водятся,
В покер режутся до утра,
Хлещут виски, по пьяне ссорятся
/Заходила я к ним вчера/
В тихом омуте черти — девочки
Пьют шампанское до зари,
Красят губки, рисуют стрелочки,
Строят глазки, грустят о любви.
В тихом омуте секс, наркотики
И бульвары ночных фонарей.
Купидоны играют в дротики,
Попадая опять в людей…
и не целясь, стреляют пьяные
и кайфуют…
а на земле…
лечат раны на сердце рваные
пострадавшие
по весне…
(с)

Я не могу остаться здесь, душа моя в пути
Задуйте свеч дрожащих свет и дайте мне уйти
Я слишком вас люблю и потому уйти я должен
Чтоб свет ваш на ладонях унести

Молитесь за меня, пусть я не буду одинок
И без того до боли мал отпущенный мне срок
Бессмертны только песни, лепестки которых я сорвал
На перекрестке тысячи дорог...

(с) "Аквариум"

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»

Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.

Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.

Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка? »
«Кошки не ждут… Глупый, глупый ты мой Человек»
(с)

Бывало все: и счастье, и печали,
И разговоры длинные вдвоем.
Но мы о самом главном промолчали,
А может, и не думали о нем.
Нас разделило смутных дней теченье -
Сперва ручей, потом, глядишь, река…
Но долго оставалось ощущенье:
Не навсегда, ненадолго, пока…
Давно исчез, уплыл далекий берег,
И нет тебя, и свет в душе погас,
И только я одна еще не верю,
Что жизнь навечно разлучила нас.

Вероника Тушнова

МОЖНО ВСЕ ЕЩЁ СПАСТИ
Евгений Евтушенко

Сплетни могут всё смести,
как недобрый ветер,
можно всё ещё спасти,
если им не верить.

Можно всё ещё спасти.
Мы друг другом жили.
Ты меня не отпусти
в руки, мне чужие.

Можно всё ещё спасти.
Как на льду всё тонко.
Ты любовь перекрести,
будто бы ребёнка.

Соблазняют нас пути,
скользкие, как змеи.
Можно всё ещё спасти,
если быть умнее.

Равнодушием не мсти.
Нас разрушит злоба.
Можно всё ещё спасти,
если живы оба.

Дактилография
Фернандо Пессоа (Перевод Б. Слуцкого)

Склоняюсь над чертежами своей инженерской кельи,
Тружусь в уединении над проектом,
Позабыв, где я и что я.

Рядом аккомпанемент банальный, зловещий,
Пишущих машинок тик-так дребезжащий.
До чего же жизнь тошнотворна!
Сколько гнусности в обыденности!
Какой все это дурной сон!

В иные времена, когда я сам был иным, существовали
рыцари и замки
(Наверно, на картинках в детской книжке),
В иные времена, когда я был верен грезе,
Были бескрайние пейзажи Севера, уточненные снегом,
Были огромные пальмовые рощи Юга, изобиловавшие
зеленью.

В иные времена.

Рядом аккомпанемент банальный, зловещий,
Пишущих машинок тик-так дребезжащий.

У нас у всех по две жизни:
Подлинная, о которой грезим в детстве
И продолжаем, словно в тумане, грезить взрослыми;
И фальшивая, где мы сосуществуем со всеми
остальными,
Практичная и утилитарная, она в конце концов
доводит нас до гроба.
В первой нет ни гроба, ни смерти,
Есть только детские картинки:
Большие разноцветные книги — их разглядывают,
а не читают;
Большие многокрасочные страницы — их
вспоминаешь позднее.
В этой жизни мы — это мы,
В этой жизни мы живем;
А в другой мы умираем, и в том ее смысл;
В данную минуту, как мне ни тошно, —
я в первой жизни.

Рядом аккомпанемент банальный, зловещий,
Пишущих машинок тик-так дребезжащий.

Девочки хвалятся силой,
Мальчики — маникюром,
Модно быть мега-стильным,
Модно быть полной дурой.

Модно, чтоб всё в обтяжку,
Латексней и короче,
Чтобы блестели ляжки
И зазывали "хочешь"?

Чтоб с силиконом губы,
И напоказ татухи,
Наглым прослыть и грубым,
Множить плевки и слухи.

Зваться... ну скажем "мачо",
"Стервой" (она же падаль).
Поиски — побогаче
И с голливудским взглядом.

Поиски — постройнее
И с голливудским лоском,
Чтобы не сложно с нею,
Манкой была и броской.

К черту любовь и верность,
Это сейчас — зараза.
В моде — не помнить первых,
В моде — со всеми сразу.

Место искать позлачней,
Пить, что покрепче, в баре.
Втягивать дым табачный,
В рюмке тушить хабарик.

В моде — эксперименты,
Поиски мега-кайфа.
Быть не другом, а "френдом",
Видеться лишь по скайпу.

С мыслями — "выделяюсь",
Тупо вливаться в толпы.
Где вместо "Библий" — глянец,
Где вместо сердца — пропасть.

Крики души голодной
Громким глушить ремейком.
Как же я старомоден
В мире понтов и фейков.

Анна Тукина

Я очень тоскую,
Я б выискать рад
Другую такую,
Чем ехать назад.

Но где же мне руки
Такие же взять,
Чтоб так же в разлуке
Без них тосковать?

Где с тою же злостью
Найти мне глаза,
Чтоб редкою гостьей
Была в них слеза?

Чтоб так же смеялся
И пел ее рот,
Чтоб век я боялся,
Что вновь не придет.

Где взять мне такую,
Чтоб все ей простить,
Чтоб жить с ней, рискуя
Недолго прожить?

Чтоб с каждым рассветом,
Вставая без сна,
Таким же отпетым
Бывать, как она.

Чтоб, встретясь с ней взглядом
В бессонной тиши,
Любить в ней две рядом
Живущих души.

Не знать, что стрясется
С утра до темна,
Какой обернется
Душою она.

Я, с нею измучась,
Не зная, как жить,
Хотел свою участь
С другой облегчить.

Но чтобы другою
Ее заменить,
Вновь точно такою
Должна она быть;

А злой и бесценной,
Проклятой, — такой
Нет в целой вселенной
Второй под рукой.

Константин Симонов